[1] | [2] | [3] | [4] | [5] | [6] | [7] | [8] | [9] | [10]
2
В дверь
конспиративной
квартиры
звонил сам
Свин,
секретный
код -
последовательность
длинных и
коротких
звонков - был
известен
только ему.
Дверь открыл
странный
молодой
человек - с
интеллигентной
бородкой,
аккуратно
подстриженный,
в очках,
косоворотке,
простых
каких-то
брюках и
солдатских
сапогах. Он
молчал,
внимательно
смотрел на
нас и не
двигался.
Насмотревшись,
он открыл
дверь и
сказал
вежливо:
-
Проходите.
Все
это
напоминало
мне фильм "Операция
"Трест"", и я
чувствовал
себя. если не
Кутеповым, то,
по крайней
мере,
Савинковым -
уж никак не
меньше
собственной
значимости.
Мы прошли в
комнату,
заставленную
книжными
полками.
-
Садитесь, -
второй
молодой
человек, точь-в-точь
такой же, как
и первый,
встретивший
нас, стоял у
окна и
показывал
рукой на
диван. Та же
бородка, очки,
те же сапоги,
брюки,
косоворотка,
внимательные
глаза того же
оттенка, то же
лицо. "Вот это
конспирация",
- подумал я и
толкнул
локтем Цоя.
Тот взглянул
на меня и
хихикнул.
Загадочные
бородачи
взяли по
стулу, сели
напротив и
спросили:
- Ну
как?
- Да
ничего себе, -
ответил Свин.
"Это что,
пароль, что ли?"
- подумал я.
- А где
Троицкий? -
спросил Свин.
-
Троицкий
подойдет
попозже. "Шеф
появится в
последний
момент", -
подумал я.
- Ну,
познакомимся,
- сказали
бородачи.
- Рыба, -
сказал я,
протягивая
руку "крючком".
- Цой.
- Свин.
- Пиня...
Мы
чувствовали,
что
перехватываем
инициативу и
становимся
хозяевами
положения.
Наши крючки
окружили
бородачей со
всех сторон, и
они
неуверенно
протягивали
руки, не зная,
как ответить
на
приветствие.
Свин встал и
помог им,
показав, как
нужно
сжимать руку.
-
Володя.
-
Сережа.
Хозяева
поздоровались
со всеми по
очереди. Они
оказались
братьями-близнецами
и самыми
настоящими
битниками,
как потом
выяснилось.
Как-то сразу
все
почувствовали
себя
свободнее,
сели
поудобней,
бородачи
тоже
расслабились,
и Володя
сказал: -
Послушайте
нашу работу.
Он поставил
на
магнитофон
ленту и
включил
аппарат. "Дамы
и господа.
Товарищи.
Сейчас перед
вами
выступит
всемирно
известная
группа "Мухомор"
- отцы новой
волны в
Советском
Союзе. В своих
песнях
ребята поют о
природе, о
женщинах, о
любви к своей
великой
стране.
Искренность
их песен
снискала им
мировую
популярность".
"Мухомор", -
сначала по-английски,
а затем - по-русски
произнес с
ленты
мужественный
голос. А потом
началось
такое, что мы
принялись
дико
хохотать,
бить друг
друга по
плечам и
головам,
топать
ногами и
рыдать от
восторга. На
записи
мужественные
и
немужественные
голоса
читали стихи
под
фонограммы
музыкальных
произведений,
которые в то
время
наиболее
часто
звучали по
радио и
телевидению
и являлись
фирменной
маркой
советского
вещания - от "Танца
с саблями"
Хачатуряна
до Джо
Дассена и
Поля Мориа.
Стихи же были
безумно
смешные и
абсурдные,
приводить их
я здесь не
буду, хотя и
помню
наизусть
достаточно
много. Если
хотите -
приходите ко
мне, я вам
почитаю, а еще
лучше -
обратитесь к
самим "Мухоморам".
В
общем,
бородачи
были нашего
поля ягоды, а
может быть, мы
- их поля, это
неважно.
Главное - мы
моментально
нашли общий
язык и стали
рассказывать
друг другу о
бесчинствах,
которые мы
творили в
Ленинграде, а
они - в Москве.
Неожиданно
раздался
звонок в
дверь -
звонили <кодом>,
но хозяева
попросили
нас всех
замолчать,
выключили
магнитофон,
Володя пошел
открывать
дверь, а
Сережа
остался в
комнате.
Володя
вернулся к
нам в
сопровождении
молодого
человека все
в тех же
солдатских
сапогах, и мы
поняли, что
это еще один "Мухомор".
Нам было
приятно, что
задолго до
концерта
публика уже
потихоньку
собиралась.
- Свэн, -
представился
вновь
прибывший.
- Свин, -
сказал Свин,
протягивая
руку.
Вошедший
вопросительно
посмотрел на
всех
присутствующих,
помолчал,
потом с
нажимом
повторил:
- СВЭН.
- Свин, -
улыбаясь,
ответил Свин.
Очевидно,
юноша
подумал, что
его дразнят, и
не знал, как
поступить, -
обижаться на
такую
глупость не
позволяло
вроде бы
реноме "Мухомора",
но нужно было
что-то делать
- все смотрели
на него и
ждали
продолжения,
и он сказал
уже без
нажима и с
интонацией "ну
ладно вам":
- Свэн.
- Свэн,
да это Свинья,
его зовут так,
- выручил
друга Сережа.
- Свэн, -
повторил
совсем
смешавшийся
Свэн. Все
окончательно
развеселились,
в том числе и
Свэн, и
продолжили
прослушивание
записи "Мухоморов",
попивали чай
с бубликами,
отогревались
в уютной
теплой
квартире. Мы
совсем было
разомлели и
стали даже
подремывать,
как пришел
Троицкий.
После
прозвона,
естественно,
"кодом", он
влетел в
комнату, не
раздеваясь,
окинул нас
всех цепким
взглядом,
сказал "привет"
и вызвал
Свина на
лестницу для
конфиденциальной
беседы. Через
пять минут (вот
это деловой
разговор!)
Свин
вернулся и
сказал:
-
Одевайтесь,
поехали. Все в
порядке.
Концерт
будет.
Троицкий
выставляет
бухалово,
играть можно
всю ночь.
Аппарат есть.
И мы
двинулись по
вечерней
зимней
Москве -
впереди,
выдвинув
рыжеватую
бороду,
известный
музыковед, за
ним - восемь
молодых
людей
совершенно
неописуемого
вида, и
завершали
шествие трое
в солдатских
сапогах, двое
из которых
были
абсолютно на
одно лицо.
Дорога была
неблизкой -
троллейбус,
метро,
трамвай, и
наконец
Артем
сообщил: -
Приехали.
Мы
вошли в
подъезд
большого "сталинского"
дома, и Артем
позвонил в
одну из
квартир - уже
без всякого
кода. Дверь
открыл
очередной
бородач, но не
стал
сверлить нас
глазами, а
спокойно
пригласил
проходить. Он
оказался
известным в
Москве
художником-концептуалистом,
а когда мы
увидели пару
его работ -
объявления,
какие висят
на столбах и
заборах всех
городов, - на
тетрадных
листочках в
клеточку и с
отрывными
телефонами, -
мы поняли, что
он тоже
битник, и
признали за
своего. Текст
объявлений
Рошаля (так
звали
хозяина)
абсолютно
соответствовал
нашей
гражданской
позиции : "Меняю
себя на все,
что угодно" и
"Мне ничего
не нужно".
В
квартире
оказались
пара
электрогитар
- бас и
шестиструнная,
один барабан
"том", бубен,
бытовой
усилитель и
пара колонок.
Все это было
заблаговременно
собрано
московскими
любителями
панк-рока.
Артем
предложил
нам
собраться с
силами,
настроиться
и репетнуть -
до прихода
публики, по
его словам,
оставалось
еще около
часа, а сам,
взяв с собой
Пиню,
отправился в
винный
магазин.
До их
возвращения,
конечно, ни о
какой
репетиции не
могло быть и
речи, а когда
Артем и Пиня
вернулись, то
зрители уже
начали
собираться. К
нашему
удовольствию,
публика была
именно та,
которую мы бы
хотели
видеть на
нашем
выступлении.
Пришли какие-то
пожилые
розовощекие
мужчины в
дорогих
джинсах и
кожаных
пиджаках, с
золотыми
браслетами
часов,
женщины
снимали
меховые шубы
и
оказывались
в бархатных
или шелковых
платьях,
увешанные,
опять же,
золотом, а мы
тихо
радовались
предстоящему
веселью и
думали, что бы
такое
учинить
посмешнее.
- Они
на панк-рок
всегда так
наряжаются? -
спросил Свин
у Артема.
Артем
промолчал. Он
дико
волновался -
это было
видно. Он
только
сейчас
воочию
увидел нас
такими,
какими мы
были наяву, а
не в его
размышлениях
о советском
панк-роке, а
на фоне его
золотых
гостей мы
выглядели ой-ой-ой
как
специально.
- Да-да-даваите,
выпейте и
начинайте, -
сказал Артем.
- То-то только
не
волнуйтесь.
Если сегодня
все пройдет
нормально,
завтра будет
концерт в
настоящем
зале, -
подбодрил он
нас.
И мы
начали.
Первым играл
Цой. Он спел
одну из двух
написанных к
тому моменту
песен - "Вася
любит диско,
диско и
сосиски".
Песня была
слабенькая,
серая,
никакая.
Удивительно
то, что,
написав "Васю",
Цой на этой же
неделе
сочинил
замечательную
вещь "Идиот",
которую ни на
одном
концерте
никогда не
исполнял, а
песня была
классная -
жесткая,
мелодичная,
настоящий
биг-бит. На ее
основе Цой
потом
написал "Бездельника
№ 2". Но все это
было впереди,
а пока Цой пел
своего "Васю"
и явно при
этом скучал.
Публика
приняла его
тепло, но без
восторга и
стала ждать
следующих
номеров.
Следующим
номером был я.
Поскольку
ножницы
Панкера
успели
пройтись по
моей голове, я
выглядел
более
экстравагантно,
и зрители
насторожились.
Я проорал им
свой
рокешник на
стихи
Панкера "Лауреат"
- десять лет
спустя его
станут
играть
братья
Сологубы и их
"Игры": Я -
никто и хочу
им остаться,
Видно, в этом
и есть мой
удел - Никогда
никем не
называться.
Не
устраивать
скандалов и
сцен. И припев:
Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Ля -ля -ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Ля-ля-ля-ля-ля!
Во
втором
куплете один
раз звучало
слово "насрать",
и зрители
несколько
оживились -
начиналось
то, ради чего
они надевали
золотые
серьги и
бриллиантовые
колье, то,
чего они так
хотели, -
начинался
загадочный,
таинственный,
незнакомый
панк-рок...
Потом я спел
слабенькую
панк-песенку
"Я пошел в
гастроном" и
мой главный
хит - "Звери",
который
очень
понравился
Артему. Таким
образом, Цой и
я немного
разогрели
публику, и на
бой вышли "Удовлетворители"
- Свин, Кук и
Постер.
Постер бил в
бубен,
поскольку
был уже
настолько
пьян, что даже
с одним
барабаном
справиться
не мог. Свин
был
освобожденным
вокалистом,
но в
некоторых
песнях брал
гитару и
издавал пару
звуков, Кук
играл на
гитаре, Цоя
они
попросили
помочь им на
басу.
Начали "АУ" с
песни
Макаревича "Капитан
корабля" ("Случилось
так, что небо
было синее,
бездонное...").
Первый
куплет
игрался так
же, как и у "Машины",
а дальше
начинался
бешеный
моторный
панк-рок с
упрощенной
гар-монией, и
заканчивалась
песня
троекратным
повтором:
Забыли
капитана,
Забыли
капитана,
Забыли
капитана
Корабля-бля-бля-бля...
Вина
Артем купил
вволю - с
расчетом на
всю ночь, и
поэтому та
часть
битников,
которая не
участвовала
в
музыцировании,
не скучала и
развлекалась
вовсю. Мы
наблюдали за
зрителями - те
были в
восторге.
Никогда не
угадаешь, что
человеку
нужно, - такое
это
загадочное
создание.
Свин крыл
матом с
импровизированной
сцены, снимал
штаны, а дамы
в жемчугах и
их спутники
млели от
восторга и
искренне
благодарили
Артема за
прекрасный
вечер,
который тот
им
организовал.
Свин
так
разошелся,
что мы не на
шутку
заволновались.
"Вот-вот
свинтят нас
всех того и
гляди",-
думали мы, а
Дюша и Панкер
просто
встали и, от
греха
подальше,
уехали в
Ленинград.
Тем не менее
концерт
продолжался.
Жемчужные и
меховые дамы
принялись
тоже
попивать
портвейн, и не
без
удовольствия,
как мы
заметили. Их
кавалеры не
отставали, и
вскоре
зрители были
уже в
одинаковом
состоянии с
музыкантами.
Троицкий
сиял - он
почти не пил и
наблюдал за
происходящим.
"Вот он,
эффект панк-рока,
- думал Артем. -
Вот те ребята,
на которых
нужно
ставить". Я не
уверен, что он
думал именно
так, но по
выражению
его лица было
видно, что мы
полностью
оправдали
его надежды.
Встал вдруг
Пиня и под
аккомпанемент
"АУ" спел
свою
безумную
песню "Водка -
вкусный
напиток" на
музыку Майка.
Пел он
шикарно: на
протяжении
всего
произведения
отставал от
музыки ровно
на четверть, и
получалось
что-то
невообразимое.
Специально
так сделать
очень сложно:
Делают сок из
гнилья и
отходов,
Делают сок из
поганого
дерьма, А в
водку входит
корень
женьшеня, И
вот поэтому
водку я пью И
очень долго
на свете живу.
Я, один только
я!.. Зрители
медленно
сползали со
стульев на
пол. Добил их
Свин, спев
двадцатиминутную
композицию "По
Невскому
шлялись
наркомы" - я до
сих пор
считаю, что
это лучшая
русская
песня в панк-роке,
и никто меня
не
переубедит.
Если вы
помните
ранний "Дорз",
а если не
помните,
послушайте "Аквариум"
- "Мы пили эту
чистую воду" -
это из той же
оперы. Мощный,
в среднем
темпе,
постоянно
повторяющийся
рифф,
напряжение
нарастает и
нарастает,
певец
импровизирует
- все вместе
это создает
очень
сильное
давление на
слушателя.
Троицкий жал
нам руки и
говорил, что
мы выступили
просто
замечательно.
Довольные
слушатели
расходились
по домам с
сияющими от
портвейна и
высокого
искусства
лицами, и мы
одевались:
Артем
собирался
отвезти нас
на очередную
конспиративную
квартиру, где
нас ждал ужин
и ночлег.
Правда, часть
музыкантов
во время
исполнения "наркомов"
попадала
прямо на
сцене и
моментально
заснула, так
что
заканчивал
песню один
Свин. Оставив
павших
бойцов панк-рока
ночевать у
Рошаля, мы
поехали с
Троицким.
Переночевав
у
приятельницы
Артема, мы
позавтракали
вкусным
московским
мороженым и
пошли в гости
к нашему
менеджеру - он
жил
неподалеку.
Троицкий нас
уже ждал. Он
дал нам
послушать
массу
незнакомых
нам панк-групп,
порассказал
кучу
интересного
о музыке и
музыкантах,
дал кое-какие
советы. Мы
были в
восторге от
него и от
приема,
который
Артем
организовал
в Москве
неизвестным
ленинградским
панкам. Всем
был понятен
риск, на
который шел
известный
уже
журналист, и
это вызывало
уважение.
Артем
повез нас на
место
следующего
концерта - в
какой-то
подростковый
клуб, где
репетировала
какая-то
подростковая
группа и
стояла
настоящая,
хоть и
невысокого
класса,
аппаратура -
усилители,
колонки,
барабаны,
микрофоны и
прочая и
прочая... Это
выступление
было менее
интересно,
хотя звук и
был много
лучше, - Олег
работал за
ударной
установкой, а
он был очень
сильным
барабанщиком
даже по
нынешним
меркам, Цой и
я имели
практику
игры в группе
и создавали
гитарой и
басом
довольно
плотное, "правильное"
звучание, но
чего-то не
хватало, не
было
состояния "пан
или пропал",
не было
задора, не
было всего
того, что
помогает
музыкантам
устраивать
порой просто
фантастические
концерты.
Публике мы,
правда, опять
понравились,
хотя на этот
раз нас
слушали
московские
музыканты, от
которых (не
только
московских, а
вообще - от
рокеров)
похвалы
добиться
очень трудно.
Кто-то, однако,
плюясь, ушел
из подвала,
где
располагался
подростковый
клуб, через
пять минут
после начала
концерта, ну
что ж - на всех
не угодишь.
Зато
Троицкому
все
понравилось
еще больше,
чем за день до
этого, и он
познакомил
нас с
невысоким
парнишкой,
которого
охарактеризовал
как
замечательного
московского
скрипача.
Парнишка
оказался
вовсе не
парнишкой, а
молодым
мужчиной,
просто у него
было очень
подвижное
выразительное
лицо и
необычайно
живые
задорные
глаза. Это был
Сережа
Рыженко -
отличный
музыкант,
поэт и актер,
который
впоследствии
сыграл
довольно
большую роль
в судьбе как
нашего с Цоем
творчества,
так и моего
лично.
Артем,
что
называется,
передал нас с
рук на руки
Сережке и
горячо всех
поблагодарил.
Он был
искренне
растроган и
ужасно
доволен
удачно
проведенным
экспериментом
по внедрению
в столицу
панк-рока.
Итак, наш
менеджер
простился с
нами, узнав
предварительно,
нет ли у нас
проблем.
Проблем не
было, и мы
отправились
с Рыженко в
гости к его
друзьям, где
нам пришлось
дать еще один
концерт,
правда, на
этот раз уже
камерный -
тихий и
пристойный.
Все уже
устали
бесчинствовать
и хотели
спокойно
поесть и
отдохнуть.
Рыженко спел
нам
несколько
своих песен,
несколько
взбодрив
уставших
битников, -
это был
настоящий
артист, он
проигрывал
каждую песню
как
маленький
спектакль с
захватывающим
сюжетом, это
было эдакое "фэнтези"
- "Алиса в
стране чудес"
или что-то
вроде того,
это было
просто
здорово. Мы
были трезвы,
довольны
всем и всеми,
ну и собой,
разумеется.
Все шло как по
маслу.
Обменявшись
телефонами с
Рыженко и его
друзьями, мы
отправились
на вокзал, где
без проблем
купили
билеты, сели в
поезд и
преспокойно,
в сладких
снах доехали
до
Ленинграда -
воистину,
судьба
хранила нас
от
неприятностей,
которыми
могли бы
закончиться
наши
музыкальные
игры.
Мы не
занимались
политикой в
отличие от
всего
многонационального
народа и,
естественно,
не были теми
кухарками,
которым наши
мудрые вожди
могли бы
вручить
бразды
правления
государством.
Я приходил к
Цою в "дом со
шпилем" на
углу
Московского
и Бассейной,
мы сидели и
слушали
Костелло и "Битлз",
курили
Беломор, пили
крепкий
сладкий чай,
которым нас
угощала
Витькина
мама, потом
ехали ко мне
на
Космонавтов,
слушали "Ху"
и "ЭксТиСи",
потом... Выбор
был широк -
идти к Олегу и
слушать "Град
Фанк" и "Джудас
Прист", идти к
Свину и
слушать Игги
Попа и "Стренглерз",
ехать к Майку
и слушать "Ти
Реке", пить
кубинский
ром с пепси-колой
и сухое, ехать
к Гене
Зайцеву, пить
чай и слушать
"Аквариум"... И
говорить,
говорить,
говорить обо
всем, кроме
политики и
футбола.
Мы
были
полностью
замкнуты в
своем кругу, и
никто нам не
был нужен, мы
не видели
никого, кто
мог бы стать
нам близок по-настоящему
: по одну
сторону были
милицейские
фуражки, по
другую - так
называемые
шестидесятники
- либералы до
определенного
предела.
Тогда они нас
не
привлекали. Я
знаю много
имен
настоящих
честных
людей этого
поколения - и
тех, кто погиб,
и тех, кто
уехал, но это
единицы, и
имена их так
растиражированы,
что
покрывают
собой все то
же серое
большинство,
но теперь уже
либеральное,
которое
стоит с
застывшей
ритуальной
маской
светлой
интеллигентной
печали на
лицах под
песни
Окуджавы, а
потом идет
ругать КПСС в
свои конторы,
чертить
чертежи
новых ракет и
пить водку на
лестничных
площадках
своих
учреждений.
Заходили мы
иногда и к
Гене Зайцеву -
я уже
упоминал это
имя. Гена был
главным
ленинградским
хиппи, и в его
квартире (вернее
- квартирах.
Гена был
одержим
обменом
жилплощади -
он хотел жить
в центре и с
каждым годом
все ближе и
ближе к нему
подбирался)
было много
интересного :
кипы
фотографий
разных
хипповых
тусовок, горы
самиздата,
полки,
заставленные
альбомами с
различной
музыкальной
информацией,
книги,
пластинки и
прочие
атрибуты
независимого
молодого
человека. С
Геной я
познакомился
на
пластиночном
"толчке" и
одно время
бывал у него
довольно
часто - меня
интересовало
все новое, а о
хиппи я знал
очень мало.
Цой тоже
порой
захаживал со
мной к Гене,
но относился
к его
убеждениям
скептически,
как и я через
некоторое
время стал к
ним
относиться.
Все-таки
хиппи - это
было четкое
сообщество,
все тот же
коллектив с
какой-то
своей
иерархией,
своими
законами, со
своим
специальным
языком,
который
сейчас
ошибочно
называют
слэнгом. А
какой же это
слэнг - просто
искаженные
английские
слова, и
только,
которые,
будучи
произнесены
правильно по-английски,
означают то
же самое, что
и на
хипповском
слэнге. Хиппи
нам быстро
надоели, но с
Геной у нас
остались
хорошие
приятельские
отношения, не
затрагивающие
его
идеологию. Он
знал
практически
всех
ленинградских
музыкантов,
сам время от
времени
устраивал
концерты,
знал все
последние
рок-новости, и
у нас всегда
было о чем
поговорить. И
мы говорили,
гуляли,
бродили по
городу,
радовались
солнцу, снегу,
весне, осени,
лету, траве,
домам вокруг,
друг другу -
радовались
почти всему. А
на то, что не
радовало,
просто не
обращали
внимания.
Зима
подошла к
концу, я всю
весну
прорепетировал
с Пашей
Крусановым в
его группе "Абзац",
где игралось
нечто
аквариумоподобное,
а Цой написал
несколько
новых песен, в
том числе "Бездельника
№1":
Гуляю, я один
гуляю. Что
дальше
делать, Я не
знаю.
)-
ТЕКСТЫ И АККОРДЫ
Тексты всех песен Виктора Цоя, а также аккорды, табы и басы к ним...
)-
ДИСКОГРАФИЯ
Наиболее полная информация о всех альбомах группы и сборниках...
)-
ПЕСНИ
Песни Виктора Цоя в mp3 и midi...
)-
ВИДЕО
Несколько видеороликов: интервью, клипы, отрывки из фильмов...
)-
УВЛЕЧЕНИЯ
Хобби Виктора Цоя: нецке, рисунки, стихи, фильмы...
)-
ФОТОАЛЬБОМ
Огромная коллекция фотографий Виктора и
группы...
)-
ВОСПОМИНАНИЯ
Воспоминания друзей и знакомых о Викторе...
)-
ПРЕССА
Что пресса пишет о Кино...
)-
ИНТЕРВЬЮ
Интервью Виктора Цоя журналам и газетам...
)-
ДРУЗЬЯ
Коротко о самых близких и родных Виктора...
)-
К ВИКТОРУ
Произведения Вашего творчества, посвященные Виктору Цою...